Британия. Краткая история английского народа. Том - Страница 70

Рис. Элеонора Прованская.

За этим роем провансальцев последовало в 1243 году прибытие в Англию из Пуату родственников супруги Иоанна, Изабеллы Ангулемской. Эймер был назначен епископом Уинчестерским, Вильгельм Валанский получил графство Пемброкское. Даже шут короля был родом из Пуату. За крупными баронами пришли искать счастья в Англию сотни их вассалов. Прибывшая из Пуату знать привезла с собой много невест, искавших женихов, и король женил на иностранках трех английских графов, состоявших под его опекой. Вся правительственная машина перешла в руки невежественных людей, относившихся с пренебрежением к началам английского управления и закона. Их управление было чистой анархией: королевские слуги превратились в настоящих разбойников, грабивших иностранных купцов в ограде дворца; в среду судей проник подкуп, и один из юстициариев, Генрих Батский, был изобличен в том, что открыто брал взятки и присуждал в свою пользу спорные имения.

Беспрепятственное продолжение таких беспорядков, вопреки постановлениям Хартии, объясняется разъединением и вялостью английских баронов. При первом прибытии иностранцев сын великого регента, граф Ричард Маршалл, выступил с требованием удаления иноземцев из Королевского совета; хотя большинство баронов его покинуло, но он разбил высланный против него иноземный отряд и принудил Генриха III вступить в переговоры о мире. В этот момент интрига Петра де Роша заставила его уехать в Ирландию; там он пал в незначительной стычке, и бароны остались без предводителя. В это время кентерберийскую кафедру занимал Эдмунд Рич, бывший профессор Оксфорда; он вынудил короля удалить Петра от двора, но настоящей перемены в системе не произошло, и дальнейшие предложения Рича и епископа Линкольнского Роберта Гросстета остались без результатов.

Затем наступил долгий период беспорядочного управления, когда финансовые затруднения заставили короля обращаться к одному налогу за другим: лесные законы стали средствами вымогательства, места епископов и аббатов оставались незамещенными, у прелатов и баронов вымогались деньги взаймы, сам двор во время путешествий жил всюду на даровых квартирах. Однако всех этих средств далеко не хватало для покрытия расходов расточительного короля. Шестая часть его доходов тратилась на пенсии иноземным фаворитам; долги короны в четыре раза превышали ее годовой доход. При таких условиях Генрих III вынужден был обратиться к Великому совету королевства, разрешившему произвести сбор, но под условием подтверждения Хартии. Хартия была подтверждена, однако позже король стал упорно ее нарушать; негодование баронов выразилось в решительном протесте и отказе королю в дальнейших субсидиях.

Несмотря на это, Генрих III собрал достаточно средств для большого похода с целью вернуть Пуату. Попытка окончилась позорной неудачей. При Тальебуре войска Генриха III позорно бежали перед французами, и только внезапная болезнь Людовика IX и эпидемия, сокращавшая его войско, помешали им взять город Бордо. Королевская казна была истощена, и Генрих III снова обратился за помощью к баронам. Бароны твердо решили добиться порядка в управлении и потребовали, чтобы подтверждение Хартии сопровождалось избранием в Великом совете юстициария, канцлера и казначея и чтобы при короле находился постоянный совет для выработки плана дальнейших реформ. Эта идея, однако, разбилась о сопротивление Генриха III и запрет папы Римского. Бремя папских вымогательств страшно отягчало духовенство.

После тщетных представлений королю и папе Римскому архиепископ Эдмунд в отчаянии удалился в изгнание, и на несчастное духовенство стали набрасываться все новые сборщики, уполномоченные отлучать от церкви, отрешать от должностей и назначать на церковные места. Страшный грабеж вызвал всеобщее сопротивление. Пример подали оксфордские студенты, изгнавшие из города папского легата с криками: «Лихоимец! Святокупец!» Фульк Фиц-Уоррен от имени баронов приказал папскому сборщику убираться из Англии. «Если вы промедлите еще три дня, — прибавил он, — то вы и вся ваша свита будете изрублены в куски». На время сам Генрих III был увлечен потоком народного негодования. Вместе с баронами и прелатами он послал письма в Рим с протестами против папских вымогательств и издал указ, которым запрещался вывоз денег из государства; но угроза отлучением скоро вернула его к политике грабежа, в которой он шел рука об руку с Римом.

История этого беспорядочного периода сохранена для нас летописцем, страницы записок которого озарены новым взрывом патриотического чувства, вызванного общим угнетением народа и духовенства. Матвей Парижский является величайшим и, в сущности, последним из наших монастырских летописцев. Правда, Сент-Олбанская школа существовала еще долгое время, но ее писатели превратились в простых летописцев, кругозор которых ограничивался оградой монастыря, а произведения были бесцветными и сухими. У Матвея, наоборот, широта и точность рассказа, обилие сведений о местных и общеевропейских делах, правдивость и справедливость замечаний соединяются с патриотическим пылом и энтузиазмом. Он наследовал ведение монастырских летописей после Рожера Уэндовера, и его «Большая хроника», а также ее сокращенный вариант, приписывавшиеся Матвею Вестминстерскому, «История англичан» и «Деяния аббатов» составляют лишь небольшую часть написанных им объемных произведений, свидетельствующих о его огромной работоспособности.