Британия. Краткая история английского народа. Том - Страница 64

От политических бурь обратимся теперь к более спокойному, но не менее важному перевороту, со времени которого ведет свое начало наше национальное образование. После царствования Генриха III английские университеты стали оказывать заметное влияние на духовную жизнь страны. О первоначальной истории Кембриджа мы знаем очень мало или, вернее, ничего, но зато можем проследить первые шаги Оксфорда на пути к духовному возвышению. Учреждение высших школ было повсюду в Европе частным результатом влияния, оказанного крестовыми походами. На Западе при столкновении его с более культурным Востоком появилось стремление к образованию. Путешественники, вроде Абеляра Батского, приносили из школ Кордовы и Багдада первые начатки физических и математических наук.

В XII веке классическое Возрождение снова сделало Цезаря и Вергилия предметом изучения в монастырских школах и наложило свою печать на педантичный стиль и частные классические цитаты у таких писателей, как Уильям Малмсберийский или Иоанн Солсберийский. В школах Парижа появилась схоластическая философия, а изучение римского права было возобновлено болонскими юристами. Долгий умственный застой феодальной Европы исчез, как лед под лучами летнего солнца. Странствующие учителя вроде Ланфранка или Ансельма переезжали моря и горы с целью распространения новой силы знания. Тот же дух тревоги, исследования, недовольства старыми формами жизни, который увлек половину христиан ко Гробу господню, покрыл дороги тысячами юношей, спешивших в те города, где собирались наставники.

В мире, доселе признававшем лишь грубую силу, появилась новая власть. Бродячие учителя были бедны, принадлежали иногда даже к рабскому классу, но толпы, собиравшиеся у их ног почти в каждом монастыре, называли их «господами», наставниками (masters). Абеляр был противником, достойным угроз соборов, громов церкви. Учение простого ломбардца получило в Англии такое значение, что навлекло на себя королевский запрет. Вакарий был, вероятно, гостем при дворе архиепископа Теобальда, где Бекет и Иоанн Солсберийский уже занимались изучением гражданского права; но когда он начал читать по этой науке лекции в Оксфорде, то Стефан, враждовавший тогда с церковью и завидовавший влиянию, которое упадок королевской власти принес Теобальду, велел их тотчас прекратить.

Ко времени прибытия Вакария Оксфорд был одним из самых значительных городов Англии. Его городская церковь святого Мартина высилась среди массы скученных домов, которые были обнесены массивными городскими стенами, построенными на сухой почве низкого полуострова, образованного реками Черуэль и Верхней Темзой. К востоку и западу местность постепенно понижалась; к югу крутой спуск вел через болотистые луга к городскому мосту. Местность вокруг города была дикой, лесной. По течению Темзы тянулись болота, большие леса замыкали горизонт с юга и востока. Две высоких башни нормандского замка указывали на стратегическое значение Оксфорда, командовавшего долиною реки, по которой преимущественно шла торговля Южной Англии, но стены города служили для него гораздо меньшей защитой, чем окружавшие его со всех сторон, кроме севера, болотистые луга и запутанная сеть протоков, на которые делится Темза в лугах Оснея.

Среди этих лугов возвышалось аббатство августинских каноников, которое вместе с более древним приорством святого Фридуайда придавало городу некоторое церковное значение. Пребывание в замке нормандских баронов д’Ольи, частые посещения английскими королями их дворца за городскими стенами, нередкие созывы в Оксфорде важных собраний — все это свидетельствовало о его политическом значении в государстве. Устройство в самом центре города одного из богатейших еврейских кварталов Англии указывало на его оживленную торговлю. Оксфорд служит показателем того, какой переворот произошел в стране при нормандских владельцах, как внезапно развилась в ней промышленная деятельность, активизировалась торговля, увеличилось благосостояние в эпоху, следовавшую за завоеванием. К западу от города возвышался один из величественнейших в Англии замков, а в лугах ниже по течению — не менее величавое аббатство Осней. На полях к северу от города последний из нормандских королей построил свой Бомонский дворец. Каноники святого Фридуайда возвели церковь, действующую и поныне как кафедральный собор, а набожные нормандские кастеляны перестроили почти все приходские церкви города и создали в стенах нового замка храм каноников святого Георгия.

Мы ничего не знаем о причинах, привлекших студентов и преподавателей в стены Оксфорда. Возможно, что здесь, как и в других местах, какой-нибудь новый учитель оживил прежние учебные заведения и что в монастырях Осней и святого Фридуайда уже имелись школы, получившие более широкое значение под влиянием Вакария. Пока, однако, успехи Оксфордского университета затмевались славой Парижского. Английские студенты тысячами собирались вокруг кафедр Шампо или Абеляра. Англичане составляли одну из «наций» французского университета. Иоанн Солсберийский прославился как один из парижских преподавателей. Бекет перешел в Париж из своей Мертонской школы.

В мирное царствование Генриха II численность студентов и репутация университета возросли. Через сорок лет после посещения Вакарием научное значение Оксфорда вполне определилось. Когда Джеральд Уэльский читал его студентам свою любопытную топографию Ирландии, самые ученые и славные члены английского духовенства присутствовали, по словам автора, в его стенах. В начале XIII века Оксфорд уже не имел соперников в Англии, а по европейской известности состязался с величайшими школами западного мира. Но чтобы представить себе тот старый Оксфорд, мы должны выбросить из головы все знания об Оксфорде современном. Во внешности старого университета совсем не было того великолепия, которое поражает теперь человека, когда он в первый раз проходит по его верхним этажам или смотрит вниз с галереи святой Марии.